К чему привела мода на... девственность

Викторианская эпоха доказала закон сохранения сексуальной энергии. Женщины превратились в ханжей, испытывающих страх перед сексом.

Это, в свою очередь, привело к резкому росту уровня проституции, вспышке венерических заболеваний и моде на всевозможные извращения.

А все началось с романтиков. Английские джентльмены попытались возродить в середине XIX-го века дух рыцарской любви и преклонения перед Дамой. Но вышло так, что чем выше они пытались поднять женщину, тем ниже она падала.

Кроткая викторианская жена считалась и действительно была абсолютно асексуальной. Деликатное обращение, которым ее окружали, ее тираническое воспитание, утонченность и "духовность", плюс невежество в вопросах физиологии неизбежно приводили к такому эффекту.

Считалось, что секс, даже в браке, позволителен только с целью зачатия ребенка. Американка мадам Стокхэм, заявила в 1894 году, что "любой муж, который требует секса с женой без намерения зачать ребенка, превращает ее в проститутку". Какие-либо предварительные разъяснения юным особам, вступающим в брак, не давались – и это часто приводило к трагедиям, вроде попыток самоубийства после первой брачной ночи.

Заниматься любовью с "домашним ангелом", зная, что она добросовестно скрывает свое отвращение к этому, едва ли могло быть большой радостью для мужчины. Многие из них чувствовали, что действуют на благо своих жен, удовлетворяя свои сексуальные инстинкты на стороне.

Доктора довели эту идею до логического завершения. Они объявили, что половые сношения, если они совершаются не слишком часто, спокойно и без всяких бурных эмоций, вполне допустимы. Иными словами, секс с проституткой, при котором не возникали ни любовь, ни страсть, считался "вызывающим меньшие психические расстройства", чем секс с женой.

Вопреки распространенному в те времена убеждению, что женщина становится проституткой в результате "глубокой внутренней равращенности", девушки, которые в XIX веке шли работать на панель, поступали так потому, что остро нуждались в деньгах.

Большей частью это были молодые вдовы или незамужние матери, понимавшие, что, если бы они обратились за пособием по бедности, их почти наверняка бы разлучили с их детьми. Как правило, они работали на производстве, но получали меньше, иногда - чуть больше половины того заработка, какой выручали мужчины за ту же самую работу. В те времена фабриканты сознательно рассчитывали минимальную заработную плату женщины-работницы, так, чтобы она могла прожить, подрабатывая проституцией.

Снисходительное отношение викторианцев к проституции вызвало стремительный рост венерических заболеваний. Врачи даже не знали, что гонорея и сифилис - это два разных заболевания: они считали первую из этих болезней просто ранней стадией второй.

Беспечный или невежественный человек викторианской эпохи мог просто не обратить внимания на первые симптомы сифилиса, сочтя их легким недомоганием, и продолжать вести обычную сексуальную жизнь, заражая не только проституток, но и свою собственную жену - и своих будущих детей.

Это может показаться невероятным, но именно владельцы публичных домов выступали за ограничения и суровые меры, от которых зависели их благополучие, здоровье их персонала и клиентов. Но добродетельные дамы осуждали новые законы как нарушение прав женщин. Джозефина Батлер, жена священника и секретарь Женской национальной ассоциации, критиковала гинекологические обследования за то, что они "угрожают скромности девушек", игнорируя тот факт, что эта пресловутая скромность и без того попиралась по много раз на дню безо всяких медицинских процедур.

В таких условиях естественным следствием разгула венерических заболеваний был рост потребности в девственных проститутках, которые заведомо считались "чистыми". Существовал, к несчастью, даже миф о том, что половое сношение с девственницей исцеляет сифилис.

В начале XIX веке за девственницу в Лондоне назначалась цена в 100 фунтов стерлингов, хотя к 1880-м годам эта цена упала до 5 фунтов, что, к сожалению, свидетельствует не о снижении спроса, а об увеличении предложения.

Некоторые бордели, специализировавшиеся на девственницах, находили их на конечных железнодорожных станциях, куда прибывали поезда из провинции. Убедить служанку или торговку расстаться с девственностью в обмен на золотую гинею было несложно, хотя иногда девушки начинали сожалеть о своем решении, когда осознавали, что натворили.

Поэтому бордели, содержавшие девственниц, обычно находились в некотором удалении от других зданий и были оснащены хорошей звукоизоляцией.
Цирюльники, владельцы бань и отошедшие от дел проститутки зарабатывали себе на жизнь, "восстанавливая девственность" тем, кому это требовалось.

Чтобы создать убедительное кровотечение, достаточно было вставить во влагалище клочок губки, смоченный кровью, которая выдавливалась в процессе полового акта. Маленький рыбий пузырь, наполненный кровью, давал более эффектный результат, но с ним было труднее обращаться. Оба этих метода были несравненно лучше двух других - кровососущих пиявок и кусочков разбитого стекла. Стягивание вагинального отверстия было более сложной задачей. Иногда отверстие сшивали, но чаще использовали сильное вяжущее средство: в основном рекомендовались пары уксуса, настои из желудей или терновых ягод. В некоторых борделях профессиональных девственниц "подправляли" по несколько раз в неделю.

Все эти ухищрения беспокоили разборчивых клиентов, которые начинали думать, что гарантированно неподдельную девственность можно найти только среди самых юных. Начало расти число проституток в возрасте моложе 13 лет – большей частью, это были подростки из предместий, которых родители посылали в город на заработки.

Нельзя сказать, была ли судьба этих детей более тяжелой, чем судьба их ровесников, работавших по 18 часов в день на шахтах и заводах. Но трагический парадокс заключается в том, что детская проституция развернулась в полную силу как раз тогда, когда законодатели начали делать попытки контролировать эксплуатацию детского труда в более традиционных сферах деятельности...